— Извольте-с. Если вы уж так хотите, то души своей хотя я перед вами и не открою, а на вопрос отвечу другим вопросом: если б вам, с одной стороны, предложили
жить в сытости и довольстве, но с условием, чтоб вы не выходили из дома терпимости, а с другой стороны, предложили бы жить в нужде и не иметь постоянного ночлега, но все-таки оставаться на воле, — что бы вы выбрали?
Неточные совпадения
Оно недурно, положим,
в довольстве да
в сытости пожить, да ведь дернула же нелегкая к хорошему-то житью дом терпимости пристегнуть.
Горький народ. От
сытости не заиграешь. (Ирине.) Здравствуй, Ариша! (Целует ее.) И-и, деточка, вот
живу! Вот
живу!
В гимназии на казенной квартире, золотая, вместе с Олюшкой — определил господь на старости лет. Отродясь я, грешница, так не
жила… Квартира большая, казенная, и мне цельная комнатка и кроватка. Все казенное. Проснусь ночью и — о господи, матерь божия, счастливей меня человека нету!
— Я не неженка!» И точно, он не неженка: квартиру занимает за перегородкой
в кухне, платит за нее по два целковых и утешается тем, что он «ото всех особнячком, помаленьку
живет, втихомолочку
живет!»… «Сыт я», — говорит, а за стол платит пять целковых
в месяц; можно представить, какая тут
сытость.
Но условия изменились, человек не так рабски стал зависеть от природы, ее умирание уже не грозило ему и собственною его гибелью; он мог
жить в тепле, свете и
сытости, когда все вокруг дрожало во мраке от стужи и голода.
Пусть социальные реформаторы накормят и оденут человека, чтоб загорелось
в нем последнее сознание его нищенской бедности и рабской беспомощности, невозможности дольше
жить без бога, ужаса окончательного небытия после момента
сытости и устроенности».
— О-ох, это будущее! Слава богу, теперь сами все
в душе чувствуют, что оно никогда не придет. А как раньше-то,
в старинные времена: Liberte! Egalite! Fraternite! [Свобода! Равенство! Братство! (франц.).]
Сытость всеобщая!.. Ждали: вот-вот сейчас все начнут целоваться обмякшими ртами, а по земле полетят жареные индюшки… Не-ет-с, не так-то это легко делается! По-прежнему пошла всеобщая буча. Сколько борьбы, радостей, страданий! Какая жизнь кругом прекрасная! Весело
жить.
Поняв же свое истинное отношение к народу, состоящее
в том, что мы
живем им, что бедность его происходит от нашего богатства и голод его — от нашей
сытости, мы не можем начать служить ему иначе, как тем, чтобы перестать делать то, что вредит ему. Если мы точно жалеем лошадь, на которой мы едем, то мы прежде всего слезем с нее и пойдем своими ногами.